нтони ван Левенгук ученым в традиционном понимании этого слова не был. Он не получил систематического образования и достиг выдающихся успехов только благодаря своему таланту и необыкновенному трудо­любию. Однако именно этот человек стал первым, кому выпала великая честь приоткрыть завесу в неве­домый дотоле мир живых существ — микроорганизмов. Некоторые ис­следователи живой природы и ра­нее высказывали смутные догадки о существовании каких-то мельчай­ших, не видимых простым глазом существ, повинных в распростране­нии и возникновении заразных бо­лезней. Но все эти высказывания до поры до времени так и остава­лись только догадками.

В Голландии неподалеку от Гаа­ги существует маленький город Делфт. Как и большинство гол­ландских городков, он изрезан кривыми средневековыми улоч­ками узкими и переходящими один в другой каналами, соеди­ненными аккуратными маленьки­ми мостиками. Более всего сла­вится Делфт своим бело-синим фарфором и тем, что является родиной великого художника XVII века Яна Вермеера, которо­го впоследствии стали называть Делфтским. В том же XVII веке в одной из ратуш этого города служил привратником человек по имени Антони ван Левенгук. Левенгук и Вермеер не могли не знать друг друга — слишком мал был Делфт, чтобы два известных человека, крещенных к тому же в одной церкви и чуть ли не в один день, не раскланивались друг с другом на улицах родного города. Но два замечательных голландца вполне могли быть и близкими друзья­ми. Не случайно после смерти Вермее­ра именно Левенгук был назначен его душеприказчиком.

К сожалению, сведений о жизни Левенгука сохранилось чрезвычайно мало. Известно лишь, что родился он в Делфте 24 октября 1632 года в почтен­ной бюргерской семье Антонизона ван Левенгука и Маргарет Бел ван ден Берч. Детство его было нелегким. Отец, не­богатый ремесленник, отдал мальчика на учение к суконщику. Вскоре Антони стал самостоятельно торговать ману­фактурой. Затем юноша работал касси­ром и бухгалтером в одном из торговых учреждений в Амстердаме, позднее слу­жил стражем судебной палаты в родном городе, что по современным понятиям соответствует должностям дворника, истопника и сторожа одновременно.

О его семейной жизни тоже известно немного: овдовел, женился во второй раз, имел нескольких детей, большин­ство из которых умерло.

В отличие от своих родителей, Антони долгое время не был уважаем окружаю­щими и, как ни парадоксально, в глазах многих людей своего времени считал­ся невежественным человеком. В его стране образованные люди говорили и читали на латинском языке, а голланд­ский — единственный язык, на котором Левенгук общался с окружающими, — считался языком торговцев, городской бедноты, рыбаков, был в то время ма-лоупотребимым и презираемым куль­турными людьми. Более того, многие из тех, кто окружал Левенгука, считали его странным. Необыкновенное увлече­ние этого молодого человека вызывало у одних осуждение, у других же недо­вольство и насмешки. По мнению горо­жан, это было не достойное солидного человека дело, а, скорее, признак неда­лекого ума. А занимался Левенгук тем, что с увлечением рассматривал самые разные предметы под увеличительным стеклом. Он где-то слышал, что если личенном виде. Желание как можно лучше разглядеть сквозь линзу самые мелкие предметы привело к поиску более совер­шенных линз и решению самому овладеть искусством изготовления увеличительных стекол. Левенгук считал, что созданные им линзы должны быть не просто лучшими из лучших, а совершенными.

Чтобы достичь поставленной цели, на­чинающий исследователь не жалел ни сил, ни времени: учился у оптиков, побывал в лабораториях химиков, наблюдал, как выплавляли металлы из руд и сам учился плавке, работе с золотом и серебром, мог целыми днями сидеть над шлифованием своих линз. Поглощенный работой, он за­бывал порой не то что о друзьях, но даже и о семье. В конце концов, упорство и увлеченность Антони увенчались успехом.

Он достиг высочайшего мастерства, смог из маленьких стеклянных шариков, полу­чавшихся в результате плавки стеклянных палочек, изготовить необыкновенно тон­кие — менее 1 мм в диаметре — линзы, притом настолько симметричные и точ­ные, что они показывали самые мелкие предметы в невероятно огромном и яс­ном виде. Однако увеличительные стекла Левенгука были очень малы — величи­ной с крупную горошину и пользоваться ими было трудно. Крохотное стеклышко в оправе на длинной ручке приходилось прикладывать вплотную к глазу. Но уве­личение мелких предметов в 280 — 300 раз, по сравнению с возможным до этого увеличением в 20 раз, было значительным достижением для науки и техники тех вре­мен. В университетском музее в Утрехте до сих пор хранится один из предполо­жительно 400 сконструированных Левен-гуком микроскопов, дающий 300-кратное увеличение.

Антони знал об осуждении окружающих, но не сердился на них — ведь не всем дан талант любознательности, способность оторваться от повседневных дел и увидеть новый мир через увеличительное стекло микроскопа. А он этот мир открыл. Открыл и до боли в глазах рассматривал все, что попадалось под руку, будь то овечья шер­стинка, волокна мяса, крылышко мухи...

Несмотря на отсутствие академиче­ского образования, Левенгук самым тща­тельным образом описывал результаты своих наблюдений и отсылал заметки не куданибудь, а в Лондонское королевское общество, членами которого состояли ве­личайшие ученые XVII столетия, среди ко­торых числился и Исаак Ньютон. В те годы эта организация объединяла естествои­спытателей и врачей и считалась самым авторитетным научным центром в мире.

Первое сообщение Левенгука о про­деланных опытах ушло из Делфта в 1663 году. И до конца жизни ученый-самоучка направлял свои «доклады» в Лондон. Все­го же набралось около 300 его научных работ. Эти письма сначала печатались в ны природы, открытые Антонием Левенгу-ком при помощи микроскопов».

Так как биологическая наука в то вре­мя находилась в зародышевом состоя­нии, то фантазию пытливого голландца никто не ограничивал. Будучи человеком любопытным и упорным, он, не строя ни­каких планов, просто исследовал все, что попадалось ему под руку, и неизменно де­лал открытия. Антони интересовало все. Он первым увидел, как кровь циркулиру­ет в мельчайших кровеносных сосудах, а потом обнаружил, что кровь — это не од­нородная жидкость, как думали его со­временники, а поток, в котором движет­ся великое множество мельчайших ча­стиц. Теперь их называют эритроцитами. Он первым обнаружил в семенной жидко­сти сперматозоиды — маленькие клетки с хвостиками, которые, внедряясь в яйцеклетку, оплодотворяют ее, в результате чего возникает но­вый организм. Он первым рас­смотрел особенности анатомии насекомых и даже с радостью по­местил в свой чулок вшей, чтобы изучить особенности их размно­жения. Рассматривая под скон­струированной им лупой тонкие пластинки мяса, Левенгук обна­ружил, что мясо, или, точнее го­воря, мышцы, состоят из микро­скопических волокон. При этом мышцы конечностей и туловища (скелетные мышцы) состоят из поперечно исчерченных волокон, почему их и стали называть попе­речнополосатыми, в отличие от гладких мышц, которые находят­ся в большинстве внутренних ор­ганов (кишечнике и др.) и в стен­ках кровеносных сосудов.

Пожалуй, одно из самых важ­ных открытий, сделанных этим человеком, относится к апрелю 1676 года. Левенгук решил с по­мощью микроскопа разобраться в том, почему перец так щиплет язык, и приготовил его водный настой. Три недели спустя, когда он сквозь лин­зу взглянул на каплю выдержанной жидко­сти, то был поражен необыкновенным зре­лищем. «24 апреля 1676 года, — сообща­ет Левенгук Лондонскому королевскому обществу, — я посмотрел на эту воду под микроскопом и с большим удивлением увидел в ней огромное количество мель­чайших живых существ. Некоторые из них в длину были раза в три-четыре больше, чем в ширину, хотя они и не были толще волосков, покрывающих тело вши. Другие имели правильную овальную форму. Был там и третий тип организмов — наиболее многочисленный — мельчайшие существа с хвостиками. Животные четвертого типа, шнырявшие между особями трех других, были необыкновенно малы — настоль­ко, что, повидимому, и целая сотня их, вы­строенная в ряд, не превысила бы разме­ра песчинки. Чтобы сравняться с ней, по­требовался бы, по крайней мере, десяток тысяч этих существ».

С этого момента Антони специально принялся отыскивать эти мельчайшие жи­вые существа. И находил их буквально по­всюду. В воде делфтских каналов, в лужах и дождевой воде. Задавшись вопросом их происхождения, он поначалу решил, что эти организмы падают с неба. Чтобы про­верить это предположение, Левенгук под­ставлял под дождь чистую фарфоровую плошку, собирал падающие капли и ис­следовал их под микроскопом. Но в чи­стой дождевой воде не было инфузорий. И только спустя четыре дня между попав­шими в дождевую воду частичками пыли и мелкими волоконцами Левенгук обнару­жил плавающие и кружащиеся создания, число которых очень быстро возрастало. Оказалось, что микроорганизмы развива­ются в воде с необыкновенной быстротой. После этого ученый стал искать их в раз­личных видах жидкости. Исследовав слю­ну и налет, снятый с зубов, он увидел са­мый настоящий микроскопический «зве­ринец». Тут были существа, похожие на длинные палочки, на спирали. В очеред­век без труда распознает в Н1 ные формы бактерий.

Именно так и проник неуто! следователь впервые в истор огромный мир живых невиди низмов — мир микробов. Тех ществ, которые, несмотря не лые размеры, очень многое I ют в природе. Это благодаря молоко превращается в прс перегнивают опавшие с дер стья, портятся в тепле продук-даются от одного организма различные заболевания. Мно ства микробов были открыты; Левенгука, да и.по сей день необъятного невидимого мир жается, но именно скромный ник из Делфта вошел в истор как их первооткрыватель. Пр слуги его были признаны не сг

В первый момент именит! Лондонского королевского I к обстоятельным и поразител общениям доморощенного I испытателя отнеслись с нед Долгое время они вообще ос без ответа. Затем же, чтобы п достоверность опытов, член щества решено было изготов! же микроскоп. И, конечно ж( тие Левенгука подтвердилось щиеся английские ученые соб ми глазами увидели мельчайш существ, копошащихся в кап И вот в феврале 1680 года, че надцать лет после первого се учного сообщения, Антони ва гук был избран действителы ном Лондонского королевско! ства, несмотря на то, что он не тыни и по тогдашним правила считаться настоящим ученым, же, подтверждающий избран отправлен в Делфт в серебря! тулке с гербом общества. Поз, венгук был принят и во Фран академию наук.

В Делфт, чтобы заглянуть в ч линзы, приезжали многие иг люди. А однажды в один из теп. ских дней 1698 года на больил ле остановилась яхта, и Леве! приглашен на ее борт. К тому ученому уже шел 66-й год, но тря на это, он был бодр и, как любопытен. Теряясь в догад бы мог заинтересоваться егс ной, он увидел, как навстречу по палубе человек гигантской окруженный свитой. На ломан ландском языке великан при1 вал склонившегося в почтителн. клоне гостя. Это был русский це I, до которого давно уже дои. хи об удивительных открытиях гука. После этой встречи Петр собой в Россию один из микр Левенгука, который тот любезн-рил царю. Великий английский Джонатан Свифт тоже посетил} после этой поездки на свет по: две из четырех частей удиви" «Путешествий Гулливера».